Леонид Млечин пытается отделить биографию Юрия Андропова от мифологических наслоений

Подчиненные Андропова называют его выдающимся руководителем с сильной волей и далеко идущими планами. Биографу Юрия Владимировича рисуется иной образ. Неуверенный в себе, зависимый от чужого мнения человек, который остерегался радикальных перемен. Он маневрировал, избегал неожиданных и смелых решений. Избегал конфликтов и не перечил вышестоящим. Юрий Владимирович с молодости отличался пиететом к руководству. Его помощник подметил: Андропов словно стеснялся своего роста, чуть горбился, старался не выпячивать грудь, как это делают уверенные в себе люди.

В конце 1982 года страна увидела на экранах телевизоров нового генерального секретаря ЦК КПСС. Юрию Владимировичу Андропову исполнилось 68 лет. В нашей стране это весьма серьезный возраст — немногим удается в такие годы сохранять энергию и динамизм для того, чтобы начать новое дело

Назначение недавнего председателя КГБ генсеком породило множество шуток. ЦК КПСС предлагали переименовать в ЧК КПСС, а Кремль — в Андрополь. Говорили, что аграрная программа у Юрия Владимировича такая: сажать всех, не дожидаясь весны, а снимать, не дожидаясь осени.

Андропов обещал навести порядок и покончить с коррупцией. Первыми лишились должности хозяин Краснодарского края Сергей Федорович Медунов и министр внутренних дел генерал армии Николай Анисимович Щелоков.

Министр жил в доме N 26 по Кутузовскому проспекту — в одном подъезде с Андроповым. Рассказывали, будто жена Щелокова в отместку подстерегла соседа на лестнице и выстрелила в него. Выстрел повредил почку, но Андропов выжил...

В реальности в Андропова никто не стрелял. А Светлана Владимировна Щелокова сама застрелилась — из мужниного пистолета. Через год покончил с собой и бывший министр внутренних дел. Не стал ждать, пока его посадят на скамью подсудимых.

Многие были уверены, что и Медунова ждет тюрьма. Ошиблись. Он спокойно ушел на пенсию и даже сохранил золотую звезду Героя Социалистического Труда. Перечень претензий к Медунову был не меньшим, чем к Щелокову. Но краснодарский секретарь никого в политбюро не интересовал. А к Щелокову были личные счеты.

Тяга Щелокова к красивым и дорогим вещам, несомненно, вызывала у Андропова презрение. Но было и другое. Юрию Владимировичу не нравилось, что долгие годы рядом с ним существовал другой центр силы. Щелоков тоже имел прямой выход на Брежнева.

Когда в 1966 году восстановили союзное Министерство внутренних дел, то в решении политбюро не указали, что Комитет государственной безопасности берет на себя "контрразведывательное обслуживание" органов внутренних дел. Чекисты не имели права следить за тем, что происходит внутри МВД, заводить там агентуру. Андропов ставил вопрос о том, что Министерству внутренних дел "нужно помогать". Щелоков, пользуясь особыми отношениями с Брежневым, успешно отбивал атаки КГБ. Андропова и его подчиненных независимость министра раздражала.

"Никакой цельной программы у Андропова не было,— писал его давний помощник генерал Владимир Крючков, будущий председатель КГБ.— Единственное, в чем он, и, пожалуй, не без оснований, считал себя профаном, так это область экономики".

"Если Андропов считал себя профаном в экономике и не скрывал это,— удивлялся Борис Бацанов, помощник председателя Совета министров СССР Косыгина,— то не совсем понятно, почему он на заседаниях политбюро вступал в горячие споры с Алексеем Николаевичем по вопросам экономической реформы".

Андропов говорил, что предложенные Алексеем Николаевичем Косыгиным реформы приведут не просто к опасным последствиям, но и к размыву социально-политического строя. Андропов боялся даже косыгинских экономических реформ, более чем умеренных и скромных! Как же после этого полагать, что Юрий Владимирович, став в 1982 году генеральным секретарем, всерьез собирался реформировать наше общество?

Один из руководителей отдела ЦК по соцстранам Георгий Шахназаров осторожно заговорил с Андроповым о том, что военные расходы очень велики, стране трудно. Зачем тратить такие деньги на создание океанского флота, заводить военно-морские базы в странах третьего мира?

— Все дело как раз в том, что основные события могут разгореться на океанах и в третьем мире,— возразил Андропов.— Туда, в развивающиеся страны, перемещается поле битвы. Там поднимаются силы, которых империализму не одолеть. И наш долг им помочь. А как мы сумеем сделать это без сильного флота?

— Юрий Владимирович,— взмолился Шахназаров, — ведь мы себе живот надорвем. Мыслимо ли соревноваться в гонке вооружений, по существу, со всеми развитыми странами, вместе взятыми?

— Ты прав, нам трудно,— ответил Андропов.— Но мы еще по-настоящему не раскрыли и сотой доли тех резервов, какие есть в социалистическом строе. Много у нас безобразий, беспорядка, пьянства, воровства. Вот за все это взяться по-настоящему, и я тебя уверяю, силенок у нас хватит.

Шахназаров понял, что продолжение разговора бессмысленно.

"Когда мы услышали от Андропова, что Советский Союз должен иметь военный потенциал, равный суммарному потенциалу Соединенных Штатов, остальных стран НАТО и Китая,— вспоминал начальник информационно-аналитического управления внешней разведки генерал-лейтенант Николай Леонов,— то, скажу честно, потеряли дар речи".